Избрание Д. Трампа поставило на повестку дня вопросы об изменениях внешней политики США в отношении стратегически важных регионов — Ближнего Востока (в частности, Ирана) и Центральной Азии.
Анализ из открытых англоязычных источников, тезисов избранного президента США Д. Трампа, показывает, что как «бизнесмен» Трамп будет рассматривать вопросы внешней политики США с позиций интересов и выгод для США как финансовых, военно-стратегических, так и с позиции безопасности, и вопросов «миро строительства». Однако это подразумевает, что в отношении к Ирану будет неминуем возврат к политике максимального давления в ближайшие нескольких месяцев 2025 г (после начала «сделки» по урегулированию украинского конфликта), что может осложнить ситуацию в регионе.
В 2018 году Трамп вышел из Совместного всеобъемлющего плана действий (JCPOA) и ввел жёсткие санкции против Ирана. Ожидается, что новый срок Трампа ознаменуется повторением этой стратегии для предотвращения разработки ядерного оружия Ираном.
Таким образом ключевым будет сделан акцент на сдерживание ядерной программы. США могут активизировать сотрудничество с союзниками в регионе (Израиль, Саудовская Аравия, Турция) с целью усиления давления на Иран.
Одновременно США будут предпринимать усилия на ограничение сотрудничества Ирана с Китаем и Россией. Укрепление связей Ирана с этими странами усиливает их влияние на Ближнем Востоке, что противоречит интересам США. Так как Иран стремится укрепить связи с Китаем и Россией для смягчения последствий санкций. Однако Трамп может предпринять шаги для ограничения этого сотрудничества, чтобы предотвратить использование Ирана как инструмента для отвлечения США от других региональных приоритетов.
Возможные инструменты реализации политики
1. Жёсткие экономические санкции: Усиление ограничений на экспорт нефти и газа. Расширение санкций на ключевые секторы экономики Ирана, включая энергетический и финансовый, с целью подорвать экономическую стабильность страны.
2. Поддержка антииранских коалиций: Укрепление военного сотрудничества с Израилем, Саудовской Аравией и другими арабскими странами в Персидском заливе. Активная поддержка внутренней оппозиции, протестных молодежных групп в Иране.
3. Кибератаки и точечные удары террористических групп ИГ ВХ, белуджской Джундуллах, активизация курдских повстанцев. Возможное возобновление скрытых операций против политических, военных лиц.
Дипломатическое давление будет включать активизацию усилий по изоляции Ирана на международной арене, включая возможные попытки пересмотра или расширения существующих соглашений.
Военные меры, могут включать возможное применение точечных военных ударов для сдерживания военных возможностей Ирана в том числе и по союзникам Ирана, хуситам в Йемене и т.п.
Однако усиление давления на Иран может привести к ответным мерам, включая атаки на интересы США и их союзников в регионе. Также изоляция Ирана может подтолкнуть его к более тесному военному сотрудничеству с РФ, что усложнит обстановку и в ЦА. Санкции против иранского нефтяного сектора могут вызвать колебания цен на нефть, влияя на глобальную экономику.
Несмотря снижение интересов к ЦА региону (особенно у администрации Д Трампа), для США все-таки остаётся неизменным стратегия сдерживания КНР, и снижение влияния России в ЦА. США будут продолжать развитие альтернативных вариантов экономического сотрудничества в формате «C5+1». Регион ЦА в новых условиях приобретает важность как для РФ, КНР, и Ирана, что делает его более стратегически важным. Поэтому с позиций даже противодействия Ирану, США будут сосредоточиваться на экономических инициативах и безопасности. В основном это увеличение американских инвестиций в энергетический сектор и инфраструктурные проекты и борьба с терроризмом.
Страны ЦА региона стремятся к тому, чтобы сохранить сущность многовекторной политики на официальном уровне. Но в реальности (за закрытыми дверями), вынуждены будут выбирать между Россией и США, что ограничивает продолжение концепции многовекторности внешней политики. Хотя Россия не в состоянии достаточно вкладывать в экономическое развитие региона ЦА (после конфликта на Украине). Поэтому страны ЦА в большей степени будут стремиться на получение максимума от реализации проекта КНР «Один пояс, один путь», и привлечения максимума инвестиций извне.
Новые условия могут создать новые возможности для экономического развития и коммуникации в ЦА. И для США основным прогнозируемым региональным актором в ЦА будет выступать Узбекистан.
Речь в данном случае, идет о серьезных проектах как транспортировка туркменского газа в Афганистан, Пакистан и Индии («TAPI»), экспорт электроэнергии из Центральной Азии в Южную Азию («CASA-1000»), строительство транснациональной железной дороги и крупных ГЭС, а также десятки других проектов. Таким образом, нынешнее геополитическое положение может оказать положительное влияние, или наоборот привести к усилению напряженности.
В данном ракурсе важно обратить внимание, на то, что ИГИЛ (ее филиал ВХ) на севере Афганистана быстро трансформируется в мощную сеть с учетом геополитической повестки дня в новые угрозы для региона. Это означает приближение нестабильных зон и террористических угроз непосредственно к государственным границам стран Центральной Азии (Таджикистана, Узбекистана и Туркменистана), Ирана и КНР. Таким образом активизация террористической группы ИГ ВХ на севере Афганистана, может изменить сущность, тактику, характер и масштаб террористической угрозы.
Таким образом внешняя политика администрации Д. Трампа, характеризоваться усилением давления на Иран с целью сдерживания его ядерных амбиций и ограничением влияния Китая и России в Центральной Азии.